Полдень, полчаса до расстрела...
Мирозданье вспотело, не промокнуть.
Полно, голова доболела,
Приготовлены стрелы, и размечена грудь.
Полный,... полный круг завершая,
В небе птичья стая, в тучу входит, как гвоздь.
Помню, ничего не решаю,
Ничему не мешаю, все на верный авось.
Небо... Там, за тучами манит,
Еще миг, и обманет, засосёт и спасет!
Не был, никогда в этом утре,
Ни глотка, ни минуты. Открывается счет.
Небыль, Перекрестья, бульвары,
Предвлюбленные пары, россыпь мыслей на бис.
Хлеба, и вина, и мулатку,
Чтобы было чуть сладко, перед тем, как спастись.
Клети... открываются скоро,
Из-за крови и споров мы теряем в Любви.
Плетью... обух в щепки, похоже.
Компромисс не возможен, не ищи, не зови.
Светят, светят поздние звезды,
И белеют березы, между черных полос.
Ветер... молодой и упрямый,
Ты прости меня Мама, за усталость и злость.
Слепо, слепо капает дождик.
Приложу подорожник, к рваной ране в душе.
Слепок, будет сделан с таланта,
Засверкает бриллиантом, и петлей в вираже.
С лета... с лета не было боли,
Появилась! Доколе? Не сдавайся, держись!
Спета... спета песня, открыта,
Дверь из камеры пыток, под названием жизнь.
Скрипом... оглушая пространство,
Дверь запрыгает в танце, приглашая во двор.
Крикну, поднатужусь и пьяно,
На ногах деревянных прошагаю сквозь створ.
Кликом... вечного метронома,
Из казенного дома прямо на эшафот.
Бликом, из площадного гама,
Кто-то, кажется, мама, еле слышно зовет.
Здравствуй! Я прощен, я прощаю,
Каждый вздох замечаю, и дышу в унисон.
Красный... красный цвет отступает,
От того, кто прощает, и от тех, кто прощен.
Праздник, продолжается, крепнет,
Воздух стынет и слепнет, расчехлен, миражист.
Дразнит, предлагает остаться,
Запах вкусного танца, под названием жизнь.
Ладно, я согласен, чего там,
Выполняем работу, вы свою, я свою.
Складно, умирают обиды,
После казни увидим, что я там запою.
Славно, время казни все ближе,
Еще шаг и увижу палача, но опять,
Главный, из вопросов обильных,
В чешуе он, при крыльях,
Тот, кто будет стрелять?
Полночь... полчаса до расстрела...
